Когда шестеро из 12 детей сошли с ума, мать продолжала делать вид, что все хорошо

Хроника массового безумия

Знаменитая американская семья Гэлвинов казалась идеальной. Но за красивой обложкой скрывались жестокость, убийства, изнасилования и полное безумие.

После Второй мировой войны в 50–60-е годы в США случился настоящий бэби-бум. И Дон с Мими Галвин в этом плане стали образцовой семьей.

Казалось, все было идеально: десять красавцев-сыновей и две дочки, которые росли в большом доме католической пары. Идеальная хозяйка Мими каждый вечер пекла пироги и следила за домом.

Всех своих детей Мими кормила грудью, что в те времена в США было большой редкостью. Уже давно появились смеси, и молодые американские мамы хотели освободить себя от тягостей грудного вскармливания. Но Мими была не такая, как ее знакомые. Она всячески демонстрировала, что может растить детей сама, без помощи нянек и других помощников.

Она учила детей разбираться в классической музыке и искусстве, в зоологии и биологии. Ее дети росли подающими надежды музыкантами, спортсменами и шахматистами.

А спустя несколько лет 6 из 12 детей Галвинов поставят диагноз — шизофрения. Как по цепочке сыновья Мими начнут сходить с ума. Позже вскроется, что за фасадом идеальной семьи творились страшные вещи.

Все началось с Дональда — первенца Гэлвинов. В 20 лет студент-медик едва не сжег себя, прыгнув в костер. Оказалось, Дональд просто одержим темой смерти. Фантазировал об убийствах преподавателей и своих приятелей. Признался, что в 12 лет пытался дважды покончить с собой. Убивал кошек с особой жестокостью. А однажды попытался отравить себя и свою девушку.

Следом начал сходить с ума второй сын Гэлвинов Джим. На тот момент ему было 22 года. Джин начал слышать голоса, думал о самоубийстве, начал избивать свою жену. А потом выяснилось, что Джим долгое время насиловал малолетних сестер — Мэри и Маргарет.

Третьим из Гэлвинов сошел с ума их четвертый сын Брайан. И хотя его безумства начались уже во взрослой жизни, сестра вспоминала, как в три года терпела его домогательства. Однако самое ужасное случится позже, когда Брайан застрелит из винтовки сначала свою девушку, а потом себя.

Младший сын, 14-летний Питер перенял страшную эстафету безумства. Парень начал мочиться в постель — говорил, что под домом живет дьявол.

Двое братьев-хоккеистов, Мэтт и Джо, потеряли рассудок последними. Мэтт считал себя Полом Маккартни, а Джо слышал голоса.

Все то время, пока Гэлвины по очереди сходили с ума, оставшиеся братья и сестры терзались вопросом: «Когда настанет мой черед?»

А между тем мать семейства, Мими Гэлвин до последнего продолжала делать вид, что все в порядке. Оказалось, она и сама пережила в детстве сильнейшую травму — насилие со стороны отчима.

Так почему шизофрения будто вирус заражала Гэлвинов? Долгое время считалось, что болезнь возникает у людей, воспитанных жестокими, деспотичными матерями. Поэтому неудивительно, что Мими долгое время не хотела признавать, что ее сыновья больны. Но в 80-х годах эта теория утратила свои позиции, и все больше ученых с тех пор считают, что в шизофрении виноваты гены.

Окончательная точка в споре пока не поставлена. Однако история семьи Гэлвин дала ученым невероятный шанс приблизиться к разгадке этого загадочного заболевания. Изучая ДНК семьи, исследователи делают шаги к пониманию того, как лечить, прогнозировать и даже предотвращать шизофрению. А ведь еще в 1930-е годы и даже позже людей с таким диагнозом в США пытались лечить, делая инъекции крови животных, лоботомию и даже стерилизацию.

Историю Гэлвинов, ставшей главной научной загадкой XX века, рассказал журналист и писатель Роберт Колкер. Его медицинский детектив «Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием» признали лучшей книгой 2020 года по мнению Опры Уинфри, Барака Обамы, The New York Times, The Wall Street Journal, The Washington Post, Times, People. Книга буквально взорвала западный книжный рынок и набрала более 11 тысяч отзывов на Amazon. 

С разрешения издательства БОМБОРА мы публикуем отрывки из книги:

«Джим придумал Дональду кличку — Болваноид. Она прижилась. Большинство младших братьев и сестры обращались к Дональду таким образом не раз и не два на дню. Дразнить его было легче, чем стараться изо всех сил избегать. Сделав Дональда главным объектом насмешек, дети ощущали контроль над ситуацией, объяснить которую они не могли. Кроме того, это придавало уверенности в том, что кем бы он им ни приходился, они — другие.

ОДНАЖДЫ ДОНАЛЬД замахнулся на Мими ножом. Маргарет кинулась на кухню звонить в полицию, но в этот раз Дональд опередил ее и оторвал телефон от стены. Телефонный провод стукнул девочку током. Она взвыла от боли и расплакалась. На глазах Маргарет мать вновь овладела собой. Она в очередной раз приказала дочери идти в родительскую спальню и запереться там. Маргарет поступила как велено, но приникла ухом к двери. Ей показалось, будто прошла вечность, потом с кухни послышались звуки потасовки и громогласные крики. Джо и Марк вернулись с хоккейной тренировки. Защищая Мими, они сцепились с Дональдом и, как показалось в тот момент Маргарет, спасли матери жизнь. Провозгласив, что в больницу он не вернется никогда, Дональд выбежал из дома, хлопнув дверью. После этого наступила тишина, в которой Маргарет могла расслышать только звуки рыданий матери».

«Все понимали, что у Гэлвинов что-то не в порядке. Ближайшие соседи отъезжали от своих жилищ очень осторожно, поскольку на улице вполне мог болтаться Дональд, предлагающий вместе помолиться. Младшие мальчики тоже приобретали известность. Мэтта случайно поймали за выносом вещей из соседского дома. А Питер приобрел настолько угрожающий вид, что стал предметом обсуждения среди девочек. Очень скоро им пришлось беспокоиться отнюдь не только по поводу его вида.

Как-то раз Питер сунул одну девочку лицом в сугроб и держал, пока та не стала задыхаться. Потом он утверждал, что сделал это просто ради шутки.

К Гэлвинам практически перестали заходить в гости. Мальчикам Хефли теперь не разрешалось приходить к ним поиграть. Каждый раз, когда в районе что-то случалось — кому-то сломали почтовый ящик, в чей-то дом залезли, — людей, готовых возложить вину за это на Гэлвинов, находилось предостаточно.

Мими взяла за практику все отрицать: «Мои мальчики не стали бы делать ничего подобного». Ей никто не верил. Она безмолвно шла ко дну, оставленная наедине с ситуацией, исправить которую не умела и не могла. Они с Доном занялись соколиной охотой потому, что с ловчими птицами все логично и понятно. С их детьми не понятно ничего. Они пытались обучить мальчиков соблюдению правил и распорядков. Но дети — не соколы.

Главная перемена состояла в том, что Мими ожесточилась. Теперь, если кто-то из детей своевольничал, она становилась не неутомимым борцом, а злобным начальником. Стоило Майклу или Мэтту, или Ричарду, или Питеру не подчиниться, как они слышали от матери: «Ну прямо как Дональд!» Она вряд ли отдавала себе отчет в том, насколько убийственно звучала эта фраза.

Обвинять мальчиков в сходстве с Болваноидом, напоминать о том, что они одной крови с человеком, который превращает их дом в нечто невыносимое и ломает им жизнь, было, наверное, худшим, что Мими могла сделать».

«САМЫХ МЛАДШИХ ДЕТЕЙ — Питера, Маргарет и Мэри — разбудили рыдания матери.

На первом этаже плачущая Мими зажигала свечи на кухонном столе, рядом с ней находился Марк, пытающийся ее успокоить. Дон беспрерывно говорил по телефону — договаривался с администрацией Пуэбло, чтобы Дональда временно отпустили из больницы на похороны брата.

Официальным объяснением, по крайней мере для самых маленьких, стал несчастный случай на велосипедной прогулке. Маргарет было одиннадцать, а Мэри не исполнилось и восьми.

Им запретили говорить, что Брайан сначала застрелил свою подружку, а потом покончил с собой. Всех подробностей не рассказали и многим другим.

Некоторые поверили, что пара стала жертвой неудачной попытки ограбления. Никому и в голову не пришло бы то, что установила полиция: оказывается, Брайан купил винтовку в местном оружейном магазине буквально накануне. Случившееся в Лоди оказалось явно преднамеренным действием.

В последующие годы другие члены семьи строили разного рода догадки: Брайан и Нони договорились о совместном самоубийстве, а может, вместе перебрали ЛСД. Но только Дон и Мими знали то, о чем никому не рассказывали на протяжении многих лет: незадолго до смерти Брайану прописали нейролептик тиотиксен. Записей о диагнозе не сохранилось, поэтому неизвестно, страдал ли он манией, депрессивным или травматическим психозом или же с ним случился психотический срыв, вызванный регулярным употреблением галлюциногенов. Узнав об этом, родители ничего не сказали остальным детям. Однако Дон и Мими должны были знать, что тиотиксен применяется в том числе и при шизофрении.

Мысль о безумии еще одного из сыновей — тем более их ненаглядного Брайана, — оказалась настолько убийственной, что они хранили этот секрет несколько десятилетий.

МАЙКЛ БЫЛ РАЗДАВЛЕН. Он поехал в Калифорнию и остановился в Лос-Анджелесе, рассчитывая приехать к Брайану немного позже. Теперь ему не давала покоя мысль о том, что брат нуждался в ком-то, кто удержал бы его от поступка, который он совершил, а Майкла не оказалось рядом. И теперь необходима помощь другого рода: отец ехал в Калифорнию, чтобы забрать тело Брайана и разобраться с его вещами, и попросил Майкла сопровождать его. Когда полицейские рассказали им версию случившегося, Майкл не выдержал. После слов «убийство с последующим самоубийством» он как будто отключился и перестал слушать дальше.

Даже не зная о том, что Брайану прописали нейролептик, младшие ребята связывали случившееся с тем, что происходило со старшими братьями — сначала Дональд, потом Джим, теперь вот и Брайан.

Жена Джона Нэнси первой озвучила то, что наверняка было у всех на уме — мальчики семьи Гэлвин словно заражают друг друга.

Они с Джоном уехали из Колорадо в Айдахо и устроились работать преподавателями музыки. Начали разъезжаться и другие сыновья. Сразу же после окончания средней школы старший из хоккеистов, Джо, уехал в Денвер работать в авиакомпании. Годом позже уехал Марк, он окончил школу и поступил в Колорадский университет в Денвере.

После короткого пребывания дома на похоронах брата Дональд вернулся в Пуэбло. В больничном отчете за тот год говорится о «ревностной религиозности» и «крайней сдержанности» в поведении при «глубокой внутренней враждебности, готовой выплеснуться наружу». Он провел в стационаре больше пяти месяцев и вернулся домой в феврале 1974 года с новыми рецептами: вместо аминазина ему прописали флуфеназин в сочетании с проциклидином, антипаркинсоническим средством, применяемым для смягчения побочных эффектов нейролептиков. Не считая Дональда, теперь вместе с Доном и Мими жили только четверо самых младших их детей: Мэтт, Питер, Маргарет и Мэри».

Приобрести книгу

Узнать цену